Биография
Мы новый мир построим
В мире мудрых мыслей
Драгунка моя...
Биография писателя Владимира Великого
Имя: Владимир Великий (Wladimir Welikij)
Дата рождения: 25 сентября 1950 года.
Место рождения: деревня Драгунка Называевского
района Омской области РСФСР (СССР).
Социальное положение – выходец из крестьян.
Знак Зодиака: Весы.
Творческая деятельность: историк, писатель,
публицист.
Гражданство: Российская Федерация, Федеративная Республика Германия.
Особые жизненные приметы: изгой общества. В 1979 году насильно был упрятан в психушку. С 1985 по 1989 годы «за неправильные отношения с товарищами» привлекался к партийной ответственности – от выговора до исключения из рядов КПСС.
Многие годы находился под контролем партийных, профсоюзных и других спецорганов. В городском комитете КПСС на него была заведена специальная папка красного цвета – досье «шизофреника» со степенью кандидата исторических наук. Против вольнодумца, неправильно понимавшего перестройку, была организована целенаправленная травля. В ней участвовали средства массовой информации, всевозможные чиновники и сотоварищи по работе.
Психические, духовные свойства автора, его поведение: В жизни всегда был и остается независимым. Перед партиями, вождями или клерками не пресмыкался.
Ученая степень: кандидат исторических наук (СССР, РФ), доктор истории
(ФРГ).
Талант: имеет выдающиеся врожденные качества, особые природные способности.
За период с 1999 по 2016 годы издал 15 книг. Из них – 6 научных, 9 – романов. Его труды получили положительную оценку. В частности, газета «Омская правда» от 8 ноября 2006 года писала следующее: «Человек этот поистине героической судьбы. Днем он работал гостиничным дворником, а вечером шел в библиотеку, чтоб перелистывать пожелтевшие от возраста книжные и газетные страницы. Два справочника по хронологии Омского Прииртышья... считаются лучшими трудами из этой категории».
Очередной вехой признания таланта Владимира Владимировича Великого стали его романы: «На литературном небосклоне появилась новая звезда редчайшего таланта – писатель Владимир Великий. Его романы стали популярными: их читают в России, на Украине, в Беларуси... Все больше и больше у него русскоязычных читателей в Германии, Франции, Испании...». (См.: Каталог «Janzen» (ФРГ). – 2009. - № 12. - с. 144).
Его перу принадлежат десятки газетных и журнальных статей.
Мое творческое кредо: Я все равно приду в ум человеческий. Приду очень поздно. Приду навсегда.
Мой любимый роман из изданных – «Сатана».
Моя самая умная книга – «Мы – Человечество: мифы и реальности».
Профессия: Почти тридцать лет работал не по специальности. Российская Федерация – дворник, Федеративная Республика Германия – сторож.
Кое-что из моего детства и отрочества
Автор принадлежит к послевоенному поколению, которое не слышало разрывов снарядов и свиста пуль. Не испытали мои ровесники в полном объеме и чувство голода. Однако последствия войны нас не обошли. В деревне Драгунка (Называевский район Омской области), где я родился, она все-таки оставила свой черный след. Часть мужчин, ушедших на фронт, погибла. Среди вернувшихся домой были раненые и инвалиды.
Несколько слов о моей родословной. Она берет свое начало из России и Украины.
Мой дед (по материнской линии) Николай Никитич, русский. Не исключено то, что его предки стояли у истоков основания деревни Драгунки – моей исторической родины.
Это был мужчина мощного телосложения и почти двухметрового роста (199 см). По силе деревенскому кузнецу не было равных на всей округе. Он сбивал ударом кулака лошадь.
В годы Великой Отечественной войны дед, как и его трое братьев-богатырей (самый низкорослый – 193 см), был призван на фронт. Сибиряк оборонял от фашистских захватчиков Москву, защищал Сталинград, несколько позже освобождал Европу. Он был также и среди тех, кто дошел до Берлина. Затем его направили на Дальний Восток, участвовал в разгроме Квантунской армии Японии.
Пожить под мирным небом моему деду не удалось. Он умер 01.03.1950 года. Причиной этому стали ранения и болезни. Боевые награды, их было около дюжины, (среди них медали – «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Японией») вдова положила в гроб покойника. Несколько слов о братьях моего деда. Все они погибли. Один из них погиб на ступеньках рейхстага 8 мая 1945 года, погиб от случайной (шальной) пули.
Родители моей бабушки Елизаветы Андреевны (по материнской линии), жившие в Черниговской области, в конце 20-х годов прошлого столетия были раскулачены и высланы из Украины в Сибирь. У них в хозяйстве было 10 коров и 5 лошадей. Раскулачили невзирая на то, что была большая семья и все члены семьи работали с раннего утра до позднего вечера. И при этом не использовали наемных работников.
Образ моей бабушки остается в моем сознании, в моей душе до сих пор. Безграмотная, набожная женщина вынесла все, что выпало на ее судьбу. Она многие годы вынуждена была жить без мужа. Не сломили ее и невосполнимые утраты – смерть близких людей – мужа и двух дочерей. Я, как внук, был поражен ее трудолюбием, порядочностью, честностью и мудростью. Светлой памяти моей бабушки я посвятил роман «Исповедь изгоя».
Скорее всего, аналогичная судьба была и у предков моего деда Михаила Григорьевича (по отцовской линии). По национальности он был украинец. Тысячи украинцев, спасаясь от голода, безработицы и нищеты, в начале 1890-х годов устремились в Россию в поисках лучшей жизни. Мой прадед Григорий был мастером на строительстве Транссибирской магистрали (Великой Сибирской магистрали).
Мой родители: отец Владимир Михайлович и мать Мария Николаевна больших должностей не занимали, они были крестьянами. В каких-либо партиях они не состояли. Их светлой памяти я посвятил свои романы «Записки любовного эмигранта» и «Сатана».
Любовь родителей к детям, как и любовь детей к родителям – общечеловеческая черта цивилизованного общества, красной нитью проходит практически через все романы писателя. Достаточно привести одну выдержку:
«Сын, наслаждаясь тишиной немецкого леса, несколько раз перечитал письмо своей матери. Во время чтения он очень внимательно вглядывался в строчки, написанные химическим карандашом. Некоторые из них были с фиолетовыми подтеками, мать плакала. Пятна от высохших слез Александр довольно часто ласково гладил ладонью и прижимал к губам. Солдату хотелось в это время хоть на какие-то доли секунды, а может даже и на всю жизнь, перенять трудности и лишения своей матери... Антонида Кузнецова в письме написала только толику правды. Ей не хотелось причинять боль своему сыну, который всегда и особенно в этот миг ее трудной, еще короткой жизни был самым близким и родным человеком на этой земле». (См.: Владимир Великий. Клятвоотступник. – Днепропетровск: Пороги. – 2008. – с. 82-83).
Нашла отражение в книгах также история и жизненный уклад моей деревни – моей малой родины.
Дом, где я родился. Улица Слободская, «Слободка» деревни Драгунки.
Автор о своей деревне пишет следующее: «В большинстве своем сибирские деревни имели малопривлекательный вид. Драгунка не была исключением. Она состояла из трех улиц: самая длинная улица брала свое начало «от кустов» до магазина – называлась «слободой», две другие, паралелльные друг другу, исходящие от магазина и идущие в сторону маслозавода, назывались «хохлами». Несколько позже ее назвали «Заводской». Была еще и «зеленовка», улица расположенная вдалеке от магазина, на которой было всего несколько домов... Самой длинной по протяженности и плотности населения была «слободка», дома здесь строились чуть-чуть красивее, да и грязи здесь было чуть-чуть меньше». (См. : Владимир Великий. Записки любовного эмигранта. – Днепропетровск: Полиграфист. – 2002. – с.13).
Несколько слов о жизни моих предков, людей более старшего поколения. По этому поводу скажу однозначно. Их детство, как и вся их жизнь, была очень трудной, порою даже невыносимой. Все тяготы и лишения войны тяжелым бремнем опустились не только на плечи взрослых, но и на плечи подростков, детей.
Послевоенное время для жителей села также было далеко не мед. Ради восстановления разрушенного народного хозяйства они отдавали все свои силы. Многие годы мои односельчане не имели паспортов, не говоря уже о каких-либо отпусках. Свободного времени у жителей Драгунки практически не было. Аналогичное положение было не только в моей деревне, но и в большинстве сел огромной страны под названием СССР.
70-80-е годы прошлого столетия были для моей малой родины наиболее благоприятными. Уровень жизни сельчан значительно повысился. Конечно, основным приложением их сил было животноводство и полеводство. Мои земляки делали самое простое и в то же время самое главное: растили детей, ухаживали за скотиной, возделывали поля, собирали урожай. Без их труда жизнь на земле просто невозможна.
Детство и отрочество каждого человека во многом связаны со школой. Труд учителя, особенно в сельской глубинке, тяжелый вдвойне. Я до сих пор с теплотой вспоминаю моих первых учителей, которые мне, как и моим сверстникам, передавали не только знания, но и отдавали свою душу.
С теплыми воспоминаниями я живу и о моих соучениках. Несмотря на трудности сельской жизни, мы с большим оптимизмом смотрели в будущее. В 2014 году я издал роман «Между адом и раем», посвятив его моим одноклассникам.
Перестройка конца 80-х годов прошлого столетия напрочь отмела достижения социализма, но и определенный достаток моих земляков. Она в очередной раз сделала их изгоями. Моя малая родина сегодня, как и тысячи ей подобных на российских просторах, есть ничто иное как замкнутое натуральное хозяйство. Наличие живности, огорода позволяет и то с большим трудом прокормить семью, не умереть с голоду. О заграничных вояжах, которые совершают бывшие коммунистические начальники, сельчанам мечтать не приходится.
Мало того. Деревня умирает на глазах. Полвека назад в ней насчитывалось около 150 дворов, проживало более 500 человек. Сейчас – три десятка дворов, не больше, и полсотни жителей, в основном это старики.
Несколько слов об индивидуальных особенностях автора
Я, скорее всего, с самых пеленок отличался честностью и принципиальностью. Не занимать мне было усидчивости и настойчивости. Я довольно часто недоумевал по поводу жизненных контрастов не только в окружающей меня действительности, но и неспособностью некоторых сверстников решить простую арифметическую задачу. Не говоря уже о сочинениях. Кстати, довольно часто, оные, написанные мною, читались перед классом. В средней школе меня еще больше заметили. Я стал первым историком в классе, возможно, и в школе. И не без причин. Скорее всего, быть историком, мне сам Бог определил. Любовь к истории во многом дополнялась и моим желанием читать. Особенно «накачивал» я свой мозг разнообразной информацией в свободное время. Прочитывал десятки книг, журналов, газет. Не исключением этому были и школьные каникулы. Одновременно и подрабатывал в совхозе. Семья была большая (кроме меня было еще четыре брата). Я был старшим, помогал родителям.
Мою работоспособность, возможно, и даже талант, отмечали мои коллеги по учебе, по службе и по науке. В школе меня нередко прозывали Лениным или Софьей Ковалевской (женщина-математик). Коллеги по воинской службе пророчили мне высокие должности, вплоть до генерал-полковника. Неплохо отзывался обо мне и ученый мир.
Мало того. Тяготел я не только к истории, но и, как ни странно, и к точным наукам. По математике, я, как правило, делил в классе первое или второе место. Иногда по собственной инициативе делал специальные математические ребусы или какие-либо головоломки. Результат моей небольшой гениальности сказался уже после окончания школы. Где-то лет через пять. Однажды в книжном магазине купил ученическую тетрадь в клеточку и к своему удивлению на обложке прочитал неординарный вариант сложения и умножения однозначных чисел. Формула принадлежала одному из великих иностранных математиков. Подобное я уже сделал в девятом классе!
Закончив школу с хорошими и отличными оценками, я стал думать о своем будущем. Решение стать политиком, в худшем случае, журналистом — международником было однозначным. Но увы, мечты безусого юнца из глухой сибирской деревни провалились в одночасье. Еще в школе он написал письмо в Москву, в институт международных отношений. Ответ его разочаровал. Членом КПСС он не был, рекомендаций от областного комитета партии также не имел. Уже несколько позже я прозрел, для меня стало ясным. В «хлебном» вузе учились только отпрыски партийно-советской номенклатуры.
Психушка: преддверие и ее последствия.
В 1968 году я поступил в Новосибирское высшее военно-политическое общевойсковое училище. Несмотря на то, что конкурс был очень большой – около 20 человек на одно место. Вступительные экзамены сдал на хорошо и отлично. Закончил училище также неплохо. В дипломе были хорошие и отличные оценки. До красного диплома не дотянул, хотя два года был отличником учебы. На первых порах не умел «печатать» шаг, как это могли делать бывшие солдаты.
Мнение о престижном военном учебном заведении (НВВПОУ) у меня сложилось двоякое. Радовало то, что я получил хорошие знания, как военных, так и общественно-политических дисциплин. Не помешала мне в перспективе и закалка, которую я получил в его стенах. К сожалению, остался и горький осадок. Во время учебы и особенно в период прохождения военной службы нельзя было не видеть социального неравенства среди тех, кто носил маленькие или большие звезды.
1978 год для меня было особым годом. В феврале мне предложили учиться в Военно-дипломатической академии (Академия Советской Армии). Обещали кучу льгот, успешную карьеру. Небезынтересно отметить, что прием осуществлялся без экзаменов, все решало собеседование. Кое-что об этом заведении я уже знал. Я вежливо отказался, намеревался поступить в Военно-политическую академию имени В. Ленина. Тем более, еще во время службы в ГСВГ (ГДР) меня рекомендовали в эту академию.
Как и положено, я сначала обратился с рапортом по команде и ранжиру. Начальник политического отдела дивизии, полковник, невзрачный мужик наотрез отказался подписать мой рапорт. Отказ мотивировал тем, что я молод, да и еще мне себя предстояло ему показать в службе.
В этом же году уже четко «брезжил» Афганистан. Кое-кто из офицеров мотострелкового полка там уже был или находился. Мало кто из обитателей военного городка сомневался, что вот-вот советские войска войдут в это государство. Я, исполняющий обязанности заместителя командира полка по политической части, однажды провел для военнослужащих политическую информацию об этом сопредельном государстве. К выступлению готовился основательно. Очень многое об этой стране для меня было не только интересное, но и необычное. Например, Афганистан никогда не был под игом других государств. Если кто-то и посягал на его суверенитет – тут же изгонялся.
Через три месяца я вновь оказался в кабинете политического шефа соединения. До этого успешно прошел медицинскую комиссию. Был признан годным к поступлению в Военно-политическую академию на общевойсковой факультет очного обучения. На этот раз разговор был на равных, несмотря на различие в звездах. Подчиненный все и вся сказал, сказал в открытую. И о коррупции в Советской Армии и о возможном трагическом исходе ввода советских войск в Афганистан. Напомнил начальнику и об истории сопредельного государства. Финал беседы был удручающим, что для молодого капитана было вполне ожидаемым. В этот же день меня пригласил к себе в кабинет прокурор дивизии.
Утром следующего дня ко мне на квартиру приехала группа офицеров во главе с заместителем начальника политического отдела дивизии. Они поставили мне условие. Или ты идешь в психушку, или на твоей карьере будет поставлен крест. Ночь для меня была кошмарной.
Еще хуже оказалось для меня утро, когда я пришел в часть. Командир полка, пузатый полковник со сверкающей лысиной, едва я вступил на строевой плац, пригрозил мне вызвать караул, если я не поеду в окружной госпиталь. Не побоялся я и этого начальника. Я четко ему отрапортовал, что я еще в силах выполнять свой долг перед Родиной и своим народом. Затем неторопливо пошел в свой кабинет. Через некоторое время дверь небольшого помещения открылась и я увидел командира полка. За его спиной стояли солдаты с автоматами. Спорить или что-либо доказывать плешивому было бесполезно. Через два часа я сидел в автобусе, сопровождал «больного» начальник медицинской службы полка, старший лейтенант.
В 13 отделении окружного военного госпиталя Закавказского военного округа я просидел 38 дней и ночей. Сидел с преступниками, алкоголиками и наркоманами. Вердикт советской военной медицины был неутешительным. Диагноз – затянувшееся невротическое состояние у эмоционально-лабильной личности. Далее следовало – негоден к военной службе в мирное время, ограниченно годен второй степени в военное время. Заболевание получено в период прохождения военной службы.
Пребыванию в психушке я посвятил роман: «Человек без маски». Он по своей сути автобиографический. Имеется его вторая рукопись, с частичными изменениями и дополнениями.
Несколько слов о моей военной «географии». Во время учебы в училище проходил стажировку в войсках сначала в небольшом селении Билетуй на советско-китайской границе, затем в районном центре Георгиевка Семипалатинской области Казахской ССР.
С сентября 1972 года по ноябрь 1977 года проходил службу в 40 мотострелковом полку 7 гвардейской танковой дивизии 1 гвардейской танковой армии в должности заместителя командира 3 мотострелковой роты по политической части, затем в должности заместителя командира 1 мотострелкового батальона по политической части, в воинском звании «старший лейтенант». Войсковая часть – полевая почта 83060. Полк дислоцировался в городе Бернбург Германской Демократической Республики, Группа советских войск в Германии.
В 1974 году был на «целине» - выполнял «правительственное задание» - уборка урожая. Сначала «германцы» были в Саратовской области, затем в Кустанайской (Урицкий район), несколько позже в Винницкой области (Погребищенский район).
С ноября 1977 года по июнь 1979 года проходил службу в 28 гвардейском мотострелковом полку 10 гвардейской мотострелковой дивизии Закавказского военного округа (войсковая часть 61588). Он находился в г. Вале (Грузинская ССР), в трех километрах от турецкой границы. Служил в должности пропагандиста мотострелкового полка, в последнее время исполнял обязанности заместителя командира полка по политической части.
За время службы был награжден двумя медалями: «60 лет Вооруженных Сил СССР» (указ от 28. 01. 1978 года) и «За безупречную службу» III степени (приказ МО СССР № 13 от 16. 01. 1979 года).
**********
Гражданское общество молодого офицера запаса встретило очень настороженно, с явным непониманием. Причиной этому была ст. 8-б, гр. III «Расписание болезней и физических недостатков», определенных приказом № 185 Министра обороны СССР от 1973 года. Трудоустроиться мешала и моя наивность. О том, что произошло со мною в Советской Армии, от работников отделов кадров я не скрывал. В то время я еще до конца не понимал, какую опасность для советского общества представлял «шизофреник», да еще со звездочками на погонах.
После многодневных пробежек по организациям и предприятиям на одном из заводов мне предложили охранять товарняки с ценными грузами. Радости моей не было предела. Наконец-то трудоустроился! Повышало мой жизненный тонус и другое. Старенький карабин, устройство которого я знал не хуже, чем автомат Калашникова, также мне нравился. Мало того. Я буквально за полчаса до начала выхода на смену успел «козырнуть» - рассказал его устройство и боевые возможности для дюжины бабушек и дедушек.
Неожиданно дверь полуразваливающегося строения открылась и перед военизированной охраной появился небольшого роста мужчина с вспотевшей лысиной и одновременно озабоченной физиономией. Кое-кто из старцов привстал от удивления или страха. Я врубился почти мгновенно – директор, хотя я его никогда не видел и ничего о нем не слышал. Начальник легонько взял меня за руку и повел к своей черной «Волге». После непродолжительного разговора мне все стало ясно...
«Скосить» психушку мне все-таки на какое-то время удалось. Воспользовался советом полковника в отставке, седовласого мужчины. Купить две бутылки дорогостоящего армянского коньяка для меня большого труда не стоило. Без проблем я вошел и в доверие заведующего невропатологическим отделением областной болььницы. Грузный мужчина почти двухметрового роста очень внимательно выслушал откровения своего пациента, затем неспешо написал пару строчек на небольшом бланке с печатью и сделав затейливый крючок, что означало его подпись, со вздохом произнес: «Я ничего не видел, не давал и не регистрировал». Я быстро выскочил из кабинета и очутившись в небольшом скверике по-настоящему перевел дух. И при этом невольно подумал: «Вера гражданских специалистов в умозаключения врачей Советской Армии непоколебима».
Горе от ума.
Летом 1979 года я оказался в стенах технического института г. Днепропетровска. Сразу же взялся за науку. Утвердил тему кандидатской диссертации, затем сдал кандидатские экзамены. Защитился в Киевском государственном университете имени Т. Г. Шевченко, на докторском совете. Сделал это с блеском. Из 13 профессоров никто не дал «черный шар».
Тема диссертации: «Деятельность партийных организаций Украины по совершенствованию идейно-воспитательной работы среди населения по месту жительства (1971-1976 гг.).
Вскоре утвердил тему монографии. Через два года на кафедру истории КПСС представил ее рукопись. Затем обратился к коллегам по науке и духу, чтобы они дали мне возможность учиться в докторантуре. Не получилось. Моему желанию воспротивилась старая гвардия, средний возраст которой зашкаливал за шестьдесят с лишним лет. Бывшие работники обкомов и горкомов, советских и профсоюзных органов, среди оных немало было алкоголиков и бабников, создали «единый фронт», чтобы преградить карьерный путь «выскочке», который в сорок лет мог стать доктором исторических наук. В те не так далекие времена это уже и не столь было плохо. Чего только ни делали «ответственные» дяди против некогда «гениального теоретика партии», «талантливого ученого» и «прекрасного товарища»!!!
Сейчас через несколько десятков лет и то содрогаешься от того, как подличали серьезные люди с партийными билетами и учеными званиями. Остается лишь добавить, что один из них писал кандидатскую диссертацию около 20 лет, другой — докторскую более 10 лет.
Итог борьбы для меня оказался довольно плачевным. За три года междоусобиц коллеги мне «пришили» два партийных взыскания. Одно из них – исключение из рядов КПСС, партийный комитет института поддержал. Райком партии оказался ко мне снисходительнее. «За неправильные отношения с товарищами по кафедре» объявил выговор.
Неизвестно как еще долго продолжалась склока, ежели бы сотоварищи не узнали о моей «психушке». Заместитель секретаря парткома, горбатый мужчина маленького роста с ершиком седых волос, узнав об этом, в срочном порядке пригласил меня к себе в кабинет. Увидев вполне законное удивление на моей физиономии, он вытащил из своей папки лист с историей моей «болезни» и писклявым голосом пригрозил исключить меня из партии. Затем пообещал созвать в срочной порядке партийный комитет. После бессонной ночи я пришел к однозначному выводу. «Психи» не нужны ни только Советской Армии. Избавляется от них и историческая наука, то бишь партия. Через день я «ушли».
После этого я больше не пытался бодаться с партией или втискиваться в ее структуры. Знал, что это не только бесполезно, но и очень опасно, как для здоровья, так и для моего будущего. Взыскания я носил четыре года. Мой карьерный рост все эти годы был на абсолютном нуле. Коллеги по кафедре и кое-кто из руководства института надеялись, что я встану перед ними на колени и напишу заявление о снятии взысканий. Не дождались. Пощады я у них не попросил. Пресмыкаться, тем более, не стал. Взыскания с меня сняли несколько позже, инициатором этому были коммунисты территориальной партийной организации при ЖЭКе, при котором я стоял на учете, как безработный. В этот же день я вышел из рядов партии, ушел без «долгов».
Несколько слов о моей реабилитации, устранении последствий, вызванных моей «болезнью». По этому поводу скажу однозначно. «Психушка» в прямом смысле уничтожила меня как человека, как личность, как ученого. Мало того. На протяжении тридцати лет я был изгоем общества. Отторгался не только официальной властью, но и значительной частью людей, которые меня окружали.
Попытки по восстановлению моей репутации или прежних прав, как правило, были без положительного результата. Мои письма в Москву, как в советское время, так и в период демократической России, оставались без ответа.
В 1999 году я обратился в комиссию по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий Омской области. Подал заявление. Просили прийти через неделю. Потом через две. Через месяц пожилая женщина, работающая в органе справедливости, сквозь зубы процедила: «Надо ждать и очень долго... Мы сейчас рассматриваем дела тех, кто был репрессирован в пятидесятые годы...».
Простые арифметические расчеты не прибавили мне сил для дальнейшей борьбы за мои попранные права. Для моей (возможной) реабилитации, в лучшем случае, понадобится лет тридцать. Мне уже было под пятьдесят...
Через некоторое время я обратился к одному из депутатов Законодательного собрания Омской области. Итог беседы был для меня удручающим. Чиновник на прощание протянул руку опальному и еле слышно произнес: «Скажи большое спасибо партии, что она тебя не посадила за решетку... А то дело могло получиться куда круче...».
От Москвы до самых до окраин... (о «географии» книг автора)
Несмотря на сложности написания и издания своих научных трудов и романов, Владимир Великий делал все возможное для того, чтобы его идеи и персонажи литературных произведений дошли до широкого круга читателей. Он подарил им более 800 книг. Небезынтересно отметить то, что все и вся автор издавал на собственные деньги. Его неоднократные попытки заявить о себе в ведущих издательствах России заканчивались провалом. Маленькие и большие чиновники или клерки признавали талант писателя. И только и всего. Шли годы, каких-либо подвижек в издании книг не было. Все заканчивалось обещаниями или просто-напросто болтовней.
Книги доктора истории В. Великого имеются практически во всех важнейших научных центрах Российской Федерации. Они имеются в г. Москве, в частности, в Российской государственной библиотеке (раньше библиотека имени В. И. Ленина), в государственной публичной исторической библиотеке России. В Санкт-Петербурге – в библиотеке Российской академии наук, в Российской национальной библиотеке.
Они также имеются в научных библиотеках университетов: в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова, в Новосибирском государственном университете, в Томском государственном университете, в Дальневосточном государственном университете.
Романы писателя имеются во многих публичных библиотеках Российской Федерации: в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске, Калининграде, Владивостоке, Белгороде, Красноярске, Томске, Барнауле, Тюмени, Петрозаводске, Казани, Улан-Удэ, Якутске, Чите и других городах.
Они имеются также в странах ближнего зарубежья (в библиотеках и у частных лиц) – на Украине, в Беларуси, Казахстане, в странах Балтии.
Растет число поклонников писателя и в странах дальнего зарубежья. Его книги пользуются особой популярностью среди русскоговорящих граждан Германии, так как они во многом связаны с их жизнью.
Романы Владимира Великого имеются в публичных библиотеках г. Дрездена, Галле, Магдебурга, Лейпцига, Шверина, Гамбурга, Ганновера, Берлина, Майнца, Потсдама, Дюссельдорфа, Мюнхена, Нюрнберга, Висбадена, Штутгарта. Все больше и больше у него читателей во Франции, Испании.
Не исключением этому – Куба. Его книги имеются в Национальной библиотеке имени Хосе Марти (Гавана) – дар автора лидеру кубинской революции Фиделю Кастро Рус и народу острова Свободы.
Нельзя не отметить и такой момент, как стремление автора привлечь внимание элиты общества к тем проблемам, которые излагаются в его научных работах, а также к пресонажам своих романов. Его книги имеются у ряда руководителей партий и других общественных организаций России, ФРГ, Беларуси.
Книги Владимира Великого также можно найти и на сайтах издательств « Авторская книга» (Москва) и «Pesimplex Verlag (Германия).
Особое место в творчестве Владимира Великого занимает Омское Прииртышье, его историческая Родина.
Его научные труды (в частности, книги «Мы – Человечество: мифы и реальности», «Немцы Омского Прииртышья») имеются в Омской государственной областной научной библиотеке имени А. С. Пушкина, в Омском государственном университете, в Омском государственном техническом университете, в Омском педагогическом университете, в Омском государственном аграрном университете.
Роман «Eidbrecher» («Клятвоотступник», переведенный на немецкий язык), используется как пособие по изучению немецкого языка студентами ряда российских вузов, в частности, в Белгородском государственном университете, в педагогическом и техническом университетах г. Омска.
Книги ученого и писателя В. Великого имеются также в публичных библиотеках областного центра и у жителей г. Омска. Они имеются и в библиотеках Азовского, Исилькульского, Калачинского, Москаленского, Таврического и Тарского районах Омской области. Они также имеются в населенных пунктах Называевского района Омской области, где В. Великий «соприкасался» тем или иным образом в разные периоды своей жизни: в деревне Драгунке (место его рождения), в Черемновке (где он заканчивал среднюю школу), а также в Утичье, Спасске, Константиновке.
Мало того. Альбомы под названием «Душа моя Сибирью прирастает...» - о жизненном пути автора находятся в Называевском историко-краеведческом музее и в краеведческом музее села Черемновки Называевского района Омской области.
В мире мудрых мыслей автора
*** Человечество никогда не будет иметь цивилизованного будущего, если плохое настоящее станет хорошим прошлым;
*** Нищета значительно меньший недуг для человечества, чем богатство. Из-за первого люди умирают, из-за второго убивают друг друга;
*** Богатство и нищета в равной степени опасны для общества, так как диаметрально противоположные источники их возникновения;
*** Общество, в котором социальная справедливость не стала мерилом человеческих отношений, неизбежно придет к краху или самоуничтожению;
*** Во все времена в человеческом обществе преобладал и преобладает культ желудка перед культом ума. Только когда будет все наоборот, тогда можно говорить об истинных ценностях человека;
*** Совершенство человеческой цивилизации определяется не уровнем каких-либо достижений в той или иной сфере, а самым простым — отношением людей друг к другу;
*** Жить без чести и достоинства — есть рабство, ничтожество и преступление;
*** Преступниками люди не рождаются, таковыми их делает общество;
*** Человечество в условиях подлинной демократии никогда не жило. Большинство всегда подчинялось меньшинству, следовало его волчьим законам;
*** Народная инициатива — не только основа демократии, но и центральный инструмент власти;
*** Революции совершают голодные и нищие, эволюции — сытые и богатые;
*** Любая доселе социальная революция начиналась борьбой с пороками настоящей власти и одновременно создавала пороки власти будущей;
*** Парадокс общества состоит в том, что к понятию Человек мы идем целую жизнь, к животному — один только миг;
*** Без гражданского мужества невозможно из себя выдавить раба;
*** Великим можно родиться, Человеком же надо стать;
*** Изучение иностранного языка – ни только возможность познания истории и культуры других народов, но и наиважнейший признак интеллектуального развития человека.
*** Величие от человеческого ума — есть бессмертие, величество от человеческого «Я» - трагедия;
*** Самое главное для современного человека — духовное возрождение;
*** Алчность и эгоизм — есть наивысшие пороки существа, которое позволяет называть себя человеком;
*** По миру бродит призрак — призрак человека;
*** Изменить мир — это означает, в первую очередь, изменить человека, самого себя;
*** Человек, не определивший свое место в обществе — не есть человек;
*** Бездумный человек ищет счастье на чужбине, умный делает это на своей родине;
*** Только глупые люди могут строить правильные хоромы счастья. Оно также многообразно, как и сама человеческая жизнь;
*** Самая лучшая фантазия — это человеческая жизнь;
*** Люди делятся на две части: на тех, кто обманывает, и на тех, кого обманывают;
*** Смерть — есть равенство для всех: для тех, кто богат и беден, и для тех, кто умен и глуп;
*** История человечества — есть мать, которую нельзя обманывать. Это не только грешно, но и очень опасно;
*** Любовь — есть наивысшая степень человеческого эгоизма, который имеют друг к другу мужчина и женщина. В случае его отсутствия, Любовь как таковая, не может вообще возникнуть или молниеносно разрушается;
*** Только настоящая любовь имеет привкус своей жизни и своей смерти;
*** Женщина не только прекрасное создание, но и нередко ужасное исчадие, вследствие чего на земле процветает грехопадение, ведутся войны и плачут дети;
*** Я преклоняюсь только перед истинным величием женщины, как перед величием мысли, которая может как уничтожить человека, так и возвести его до гения;
*** Сибирь сегодня — это ни только основа российского могущества и дивный край необъятных просторов. Это также сообщество цивилизованных людей, имеющих достойную культуру и историю, что, несомненно, заслуживает уважения и памяти будущих потомков;
*** Судьба не баловала меня друзьями, и этим я был очень счастлив. Они, в лучшем случае, мне завидовали, в худшем — предавали. Благодаря же своим недругам, я никогда не расслаблялся и не отступал от своих жизненных принципов;
*** Все профессии мне не «подходили», кроме одной. Я всегда был Человеком, притом с большой буквы;
